Воспоминания
(об А. И. Федулове)

И. А. Недорезов – д.т.н., проф., г.н.с. ОАО ЦНИИС

Творческое сотрудничество ВНИИ транспортного строительства (ЦНИИС) Минтрансстроя (ныне ОАО НИИ транспортного строительства) и Института горного дела Сибирского отделения АН СССР осуществлялось в течение ряда лет после моей встречи на международной конференции в МИСИ им. В. В. Куйбышева примерно в 1959–60 гг. с Георгием Викторовичем Родионовым, в то время уже работавшим в УкрНИИпроекте в Киеве. При встрече на конференции, которая была посвящена механизации земляных работ и проводилась Н. Г. Домбровским, разговор с Г. В. Родионовым шел в основном об экскаваторных ковшах активного действия с ударными или вибрационными зубьями, которые по регулярно появлявшимся сообщениям были способны разрабатывать прочные грунты без их предварительного рыхления. В публикациях речь шла об экспериментальных образцах ковшей и ничего не сообщалось о расчетах их параметров и производственном применении. Я только что закончил аспирантуру МАДИ, был принят на работу в ЦНИИС и уже знал, что при уширении выемок под вторые пути железных дорог в скальных и мерзлых грунтах с обычно применявшимся взрывным рыхлением возникают большие проблемы из-за остановок движения поездов и ликвидацией последствий взрывов. Георгий Викторович сказал, что в ИГД СО АН СССР созданы мощные пневмомолоты эффективной конструкции, пригодные для активизации зубьев экскаваторных ковшей. Для организации совместных работ ЦНИИС и ИГД СО РАН он назвал Александра Иннокентьевича Федулова. Далее с помощью Д. И. Федорова нами были начаты совместные экспериментальные исследования с целью обоснования параметров ковшей активного действия для экскаваторов и определения рациональных областей их применения. Для проведения экспериментальных работ в ЦНИИСе с использованием пневмомолота с энергией удара 1000 Дж был создан передвижной стенд, оснащенный фрагментом ковша активного действия (зуб – пневмомолот). Стенд обеспечил возможность послойного разрушения первоначально мерзлых грунтов в полевых условиях, а затем каменного угля на одной из шахт Междуреченска под суммарным воздействием статической и динамической нагрузок с измерением всех необходимых параметров. Во всех экспериментальных работах самое деятельное участие принимал сотрудник ИГД СО АН Юрий Михайлович Хамчуков. Результаты этих работ получили систематизированное изложение в книге «Резание и ударное разрушение грунтов» (авторы И. А. Недорезов, Д. И. Федоров, А. И. Федулов, Ю. М. Хамчуков, изд-во «Наука», Сибирское отделение, Новосибирск, 1965), а также в журнале СО АН СССР «Физико-технические проблемы разработки полезных ископаемых», № 5, 1968.

На основе результатов проведенных НИР по техническим заданиям ЦНИИС и ИГД СО АН СССР были начаты опытно-конструкторские работы, и в середине 60-х годов в ПКБ Главстроймеханизации Минтрансстроя были спроектированы первые образцы оборудования с ковшами активного действия прямых и обратных лопат для канатно-блочных строительных экскаваторов 2-ой и 5-ой размерных групп типа Э-652, Э-100011, Э-1252 (главный конструктор проекта Н. Д. Иванов). Конструкция этого оборудования, как изобретение, была защищена авторскими свидетельствами 168194, 207809, 349330, а также патентами Англии, Канады, Франции. Систематизированное описание конструкции оборудования дано в книге «Экскаваторные ковши активного действия. Устройство, эксплуатация, ремонт» (авторы Д. И. Федоров, И. А. Недорезов, В. Г. Тайц, А. И. Федулов, изд-во «Транспорт», М., 1974). После начала серийного производства оборудования с ковшами активного действия на заводах Минтрансстроя оно получило эффективное применение при уширении выемок на строительстве вторых путей ж.д. линий на Урале в районе станций Кизел (33 тыс. м3), Красноуфимск (21 тыс. м3), ж.д. линии Краснодар-Туапсе (около 100 тыс. м3), на сооружении односводчатых станций глубокого заложения «Площадь мужества» и «Политехническая» при строительстве Кировско-Выборгской линии Ленинградского метрополитена (более 40 тыс. м3), на объектах городского строительства Новороссийска, Севастополя и др. Опыт применения этого оборудования в строительстве широко опубликован в различных периодических изданиях. В том числе совместно ЦНИИСом и ИГД СО АН имеется около 20-ти публикаций в период 60–70-х годов. Несколько позже в ИГД были начаты работы по созданию аналогичного оборудования для более мощных экскаваторов с целью селективной добычи полезных ископаемых, ЦНИИСом в начале 80-х годов было создано оборудование с ковшом активного действия обратной лопаты для гидравлического строительного экскаватора ЭО-4121.

В заключение следует отметить, что многолетний опыт сотрудничества отраслевого института ЦНИИС и академического института ИГД СО АН показал эффективность такого творческого союза в решении достаточно сложных научно-технических задач.

Р. А. Иванов – д.т.н., проф. Военно-технический университет при Спецстрое РФ

Мы впервые встретились с Александром Иннокентьевичем в 1969 году. Я прочитал в журнале его статью о пневматических молотах и решил съездить к нему в Институт горного дела поскольку применение таких мощных ударных устройств решало проблему разработки мерзлых грунтов. Александр Иннокентьевич встретил меня вежливо, но сдержано, т.к. я был ему совершенно не знаком. Он посадил меня в своем кабинете, дал мне что-то почитать и ушел. В кабинет постоянно заходили его сотрудники и спрашивали меня, зачем я приехал, насколько я знаком с литературой по разрушению мерзлых грунтов, что я хочу получить в Институте и т.д. Уже, когда вернулся Александр Иннокентьевич, я понял, что мне был устроен своеобразный экзамен, который был проведен очень тактично. Уже тогда я заметил, что Александр Иннокентьевич всегда тщательно отбирает себе людей как для совместной работы, так и делового сотрудничества, как было в этом случае. С тех пор в течение без малого сорока лет продолжалось наше сотрудничество, совместная научная работа и дружба.

В Усть-Каменогорске было решено провести испытания скреперного ковша активного действия, все оборудование было готово, но не хватало двух ударных блоков от Института горного дела СО АН. Александр Иннокентьевич, выполняя свое устное обещание, в срок выслал эти блоки самолетом и даже прислал нам в помощь Ю. М. Хамчукова. У нас ни в данном случае, ни в последующем не было никаких формальных договоров. Слово Александра Иннокентьевича было надежнее всяких соглашений и договоров.

Когда я представил ему свою кандидатскую диссертацию, Александр Иннокентьевич вместе со мной прочитал ее «от корки до корки», заставил меня многое переделать, но и сказал, что «это пойдет». В это время он еще не был моим научным руководителем, а стал им только за месяц до защиты. В последующем такая хлопотливая работа повторялась перед выходом в свет научных отчетов, статей и других материалов. Если работу принял и одобрил Александр Иннокентьевич, то можно считать, что она получила «Знак качества».

Помню такой случай. Я приехал в Сибирский автодорожный институт к профессору К. А. Артемьеву, который был заведующим кафедрой строительных и дорожных машин. Он полистал мою диссертацию и вдруг спросил: «А как Вы пробрались в журнал «Физико-технические проблемы разработки полезных ископаемых»? И не ожидая ответа: «Ах, у Вас руководитель Федулов, тогда дальше можно не читать, мы вас примем».

Много лет позже я ездил с докладом в Харьковский автодорожный институт. Там меня встретили «в штыки». «Этим вопросом занимается профессор Федулов, а Вы почему докладываете то же самое»? Я ответил, что наш совместный отчет подписан именно А. И. Федуловым. Тогда положение сразу изменилось, и доклад получил всеобщее одобрение.

При показе новой техники, созданной Институтом горного дела СО АН, произошел такой случай. Показ проводился в Военно-техническом университете (тогда он назывался училищем), машинист экскаватора — молодой солдат очень расстроился, когда у молота сломался зуб. Александр Иннокентьевич сказал ему: «Смените зуб!» И обратился к собравшимся: «Обратите внимание, смена изношенного инструмента была произведена за одну минуту».

В лаборатории, которой руководил Александр Иннокентьевич, была создана обстановка научного поиска, сотрудники предлагали и обсуждали различные идеи и усовершенствования, иногда спорили доказывая свою правоту. Каждое предложение внимательно рассматривалось, даже если оно, на первый взгляд, казалось абсурдным. При посещении лаборатории я как бы получал новый импульс для дальнейшей работы.

Александр Иннокентьевич был всегда внимателен к сотрудникам, так, например, когда я получал от него письмо, даже чисто деловое, то в нем он всегда передавал поклон моей жене, интересовался здоровьем моих домочадцев. Если возникала необходимость в чем-то оказать помощь, Александр Иннокентьевич готов был сделать все возможное.

Вспоминаю такой случай. Александр Иннокентьевич находился в командировке в Москве, ему позвонила из Новосибирска жена и сказала, что новорожденной внучке срочно требуется детское питание. Он объездил все аптеки, нашел нужное питание и с трудом дотащил до самолета тяжелую коробку.

Александр Иннокентьевич был широко эрудированным человеком, обладал знаниями в самых различных областях, часто совершенно не связанных с его основной деятельностью. Например, если кто-то был болен, то он мог рекомендовать лекарство, как первоклассный врач.

Александр Иннокентьевич был приятным собеседником, мы до сих пор помним его оригинальные рассказы и комментарии по различным случаям.

Память о выдающемся ученом и замечательном человеке Александре Иннокентьевиче Федулове навсегда сохранится в наших сердцах.

В. Н. Лабутин – к.т.н., с.н.с., в.н.с. лаборатории горного машиноведения ИГД СО РАН

В послевоенные годы перед горной наукой стояла задача повышения производительности труда в горнодобывающей промышленности. Одним из путей решения столь важной задачи было изучение известных и изыскание новых высокоэффективных способов разрушения горных пород. Первые результаты исследований, проводившиеся в 50–60-е годы рядом научных организаций, показали высокую эффективность ударного способа разрушения крепких горных пород и перспективность его применения в горной промышленности. Эти результаты инициировали у сотрудников Института интерес к изучению удара и созданию машин и механизмов, реализующих преимущества этого способа.

В 50–60-е годы в Институте под руководством Б. В. Суднишникова было заложено основание научной школы пневматических машин ударного действия, в эти же годы появились отбойные молотки, перфораторы, погружные бурильные машины, пневмопробойники, бутобои и другие машины. Тогда же под началом Г. Н. Покровского была создана лаборатория разрушения, сформированная сотрудниками лабораториями механизации горных работ и бурения, которая занималась изучением передачи единичного удара в системе «боек–инструмент–порода», ударного и термического разрушения горных пород и мерзлых грунтов. Группа под научным руководством А. И. Федулова в составе 6–8 человек с 1962 г., до выделения в самостоятельную лабораторию в 1974 г., работала в составе лаборатории разрушения и занималась:
- изучением процесса разрушения крепких материалов (в том числе мерзлых грунтов, угля, горных пород) рабочими органами ударного действия;
- созданием мощных пневмомолотов и на их базе – исполнительных рабочих органов горных и строительных машин (в том числе ковшей активного действия строительных и карьерных экскаваторов, исполнительных органов добычных и проходческих машин, машин для дробления крепких материалов).

Для меня лично переход на научную работу в Институт горного дела был не случайным, потому что учебный вуз (НИИЖТ), в котором я учился, в те времена, так же как и сегодня, был тесно связан с преподавательской деятельностью научных сотрудников ИГД. Для многих студентов одним из лучших преподавателей специальных дисциплин был Вадим Михайлович Владимиров. Он читал нам лекции «Основы проектирования строительных машин», вел по этой дисциплине научный кружок, руководил дипломным проектированием. Его лекции любили за новизну излагаемого материала, в котором он демонстрировал машины сегодняшнего дня, показывал перспективы их развития. Он взял в аспирантуру двух наших выпускников В. К. Трофимова и Г. Т. Ситкарева, которые защитились и впоследствии длительное время работали под его руководством в Киеве.

Состоялось наше знакомство и с А. Д. Костылевым, который читал нам лекции по буровым машинам, но вскоре этот курс, к сожалению, был исключен из программы. И, наконец, Р. Ф. Саблин — наш первый декан механического факультета — выходец из Института горного дела.

Мой приход в группу А. И. Федулова (июль 1965 г.) совпал с началом проведения экспериментальных исследований ударного разрушения угля. На первом этапе работа проводилась совместно с ЦНИИС Минтрансстроя СССР (Всесоюзный научно-исследовательский институт транспортного строительства, г. Москва, руководитель — к.т.н. И. А. Недорезов, впоследствии известный ученый, д.т.н., профессор) на их оборудовании и измерительной технике в условиях угольного разреза одной из шахт г. Междуреченска. Москвичи имели хорошую по тем временам измерительную технику и богатый опыт проведения натурных экспериментов. В проводимых исследованиях были задействованы: экспериментальная передвижная установка со сменными ударными рабочими органами, передвижной компрессор, бульдозер и автомашина, оснащенная тензометрической аппаратурой. Постоянно в работе участвовали 6–8 человек. Оглядываясь назад, можно уверенно сказать, что проведение таких экспериментов стало возможным благодаря организаторским способностям А. И. Федулова, который умел организовать такие эксперименты, ну и конечно той системе, в которой мы тогда жили. Я никогда не забуду свою встречу с Б. В. Суднишниковым, который по просьбе Федулова читал мою диссертацию. Он был очень удивлен масштабностью проведения экспериментов и произнес фразу: «… за проведение таких экспериментов вам нужно ставить памятник». В то время я посчитал, что Борис Васильевич иронизирует. Однако спустя несколько лет, когда я сам уже мог оценить значимость и ценность натурного эксперимента, думаю, что он в то время не смеялся над нами. Эти эксперименты продолжались в течение 3-х лет, были получены необходимые материалы для обоснования и расчетов ударных исполнительных органов выемочных машин.

У. А. И. Федулова я был первым соискателем ученой степени кандидата технических наук. В процессе работы над диссертацией возникало много методических вопросов, связанных с конструированием экспериментального оборудования, наладкой измерений, их статистической обработкой и т.д. Все эти вопросы решались консультациями, организованными А. И. Федуловым, среди богатого знаниями и опытом научного коллектива Института. По завершении диссертационной работы ее рукопись смотрели Б. В. Суднишников, К. К. Тупицин, Б. Н. Серпенинов и А. Р. Маттис. Я с особой благодарностью вспоминаю свои встречи с Борисом Васильевичем, который находил время и имел большое терпение работать с молодыми научными сотрудниками. Особенно он был строг к использованию нововведенной терминологии, которая в изобилии встречается в современной научной литературе, требовал к ней внимательного, осторожного отношения и обязательной проверки у классиков. После оформления диссертации А. И. Федулов отправил меня докладывать ее результаты в ряд учебных и научных организаций: институт Сибгипрогормаш, в Карагандинский политехнический институт, в ДонУГИ (г. Донецк), в ШахтНИУИ (г. Шахты). Только после получения положительных отзывов А. И. Федулов разрешил мне выходить на защиту, которая и состоялась в 1971 г. на Объединенном ученом совете по физико-математическим и техническим наукам в Академгородке. В качестве официальных оппонентов выступали Е. И. Шемякин и А. Д. Костылев.

Кроме организаторского таланта, А. И. Федулов обладал незаурядными способностями достаточно точно и быстро формулировать мысли, был хорошим методистом. За свою длительную научно-педагогическую деятельность профессором А. И. Федуловым подготовлено 19 кандидатов и 2 доктора наук. Он вел большую научно-организационную и общественную работу, был членом 3-х специализированных ученых советов и в 2-х из них являлся ученым секретарем. В 1975 г. он был удостоен звания «Заслуженный изобретатель РСФСР».

Наиболее значительные научно-практические результаты деятельности лаборатории, руководимой А. И. Федуловым и его учениками:
- разработаны основные положения теории статико-динамического процесса послойного разрушения горных пород;
- разработаны оригинальные конструкции мощных навесных пневмомолотов, установок для дробления различных крепких материалов (в том числе футеровок домен, алюминиевых ванн, ферросплавов, корунда и др.), нашедших широкое применение в промышленности, строительстве и в городском хозяйстве;
- на основе результатов изучения процесса послойного разрушения горных пород и разработанных новых типов ударных устройств созданы и испытаны ряд экспериментальных рабочих органов выемочных, проходческих машин и экскаваторных ковшей активного действия.

А. П. Архипенко – к.т.н., с.н.с.

С Александром Иннокентьевичем я познакомился в 1969 году, когда я поступил в аспирантуру ИГД, в лабораторию разрушения горных пород. Я благодарен судьбе, что мне пришлось учиться у Александра Иннокентьевича и работать с ним. Всегда я чувствовал совет и поддержку. Это был человек всесторонне развитый, «ходячая энциклопедия». Казалось, что он может все. Успешно руководил аспирантами разносторонней технической направленности: это и разрушение скальных пород и мерзлых грунтов (соискатель В. Н. Лабутин), гидравлические сваебойные машины (аспиранты Козлов, Ихшнели), бурильные машины (Винярский) и многие другие направления, которые трудно вспомнить. Почти всегда А. И. Федулов был занят, в кабинете у него постоянно кто-то находился ? либо аспиранты, либо другие сотрудники Института.

Когда передо мной была поставлена задача исследования всех факторов, влияющих на внутренние рабочие процессы и параметры мощных пневмоударных машин, разработанных в ИГД, оказалось, что для полного достоверного исследования необходимо провести несколько тысяч стендовых замеров импульсных диаграмм с последующей их камеральной обработкой (обсчетом). В то время, в начале 1970 г., из оргтехники мы могли для этой цели использовать логарифмическую линейку, циркуль-измеритель и, если повезет, электрическую механическую вычислительную машину типа «Быстрица». В то время в нашей практике даже электронных микрокалькуляторов не было. Для обработки одной импульсной диаграммы с расчетом только главных параметров пневмомолота, таких как частота, энергия удара и полный ход ударника требовалось 1–2 дня. А для определения таких параметров как ход ударника, его скорость, тепломассообмен в рабочих камерах, результирующая сила и других показателей в любой момент цикла, требовалось несколько недель. При этом из-за громоздкости вычислений очень вероятны грубые ошибки камеральной обработки, и поэтому практически это не выполняли. Таким образом, в нашем случае одна только обработка диаграмм по минимальной схеме могла занять 4–5 лет. В то время в соседнем институте СибНИИЭ появилась наша советская электронная вычислительная машина БЭСМ-4, которая занимала со всеми периферийными устройствами и с аппаратурой для ее ремонта половину этажа. Александр Иннокентьевич посоветовал мне попытаться применить ее при обработке экспериментальных данных. Программисты в институте были только в двух лабораториях. Пришлось вникать в основы программирования, составлять программы. И у нас получилось. Заказывали время для работы на машине на 3–4 часа ночи (чтобы удовлетворить потребности институтов в ЭВМ машина работала круглые сутки, а свободное время было, как правило, ночью). Обработка диаграммы на машине занимала около минуты, и теперь мы могли определять многие недоступные ранее параметры, в несколько раз увеличить точность расчетов, чертить в 2-х и 3-х мерном пространстве графики результатов исследований. Александр Иннокентьевич также посоветовал мне использовать в наших исследованиях методы планирования эксперимента. В результате мы применили планирование эксперимента по латинскому квадрату, по плану второго порядка, симметричному равномерному плану и уменьшили число экспериментов до 65. При обсуждении того или иного вопроса Александр Иннокентьевич как бы сильно не настаивал на своем решении, как говорят сейчас, не «давил». Это больше походило на дружеский совет. Но когда представишь ему промежуточные результаты исследования, он вникал досконально, не жалел лестных и нелестных эпитетов, советовал как лучше сделать, оформить, написать. В этом он был великий Мастер. Во время работы над диссертацией он мне сказал, что хорошо было бы, если бы наши рекомендации по результатам исследований были действительны и для других пневмоударных машин, вплоть до ручных отбойных молотков, параметры которых в сотни раз отличаются от наших машин. Впоследствии, когда я прибыл на Томский электромеханический завод, чтобы получить отзыв от ведущего предприятия на защиту диссертации, мне сказали, что они таких машин не производят и не уверены, что наши рекомендации будут им полезны. Я сообщил, что наши исследования могут быть применены и к изделиям завода, и в частности к расчету параметров и предельных износов отбойных и клепальных молотков. И когда был произведен расчет этих параметров по нашим формулам, а результаты подтвердили данные заводских исследований, они согласились дать положительный отзыв на работу.

Е. В. Гайслер – к.т.н., зам. ген. директора по перспективному развитию ОАО «Белон»

Когда пытаешься вспомнить человека, который занял в твоей жизни одно из самых главных мест, ловишь себя на мысли, что «поделить» впечатления о нем не получается. Ученый, изобретатель, руководитель лаборатории и аспирантуры…. Не хочу вспоминать о его профессиональной деятельности, об этом лучше расскажут люди, которые работали с ним долгие годы. Хочу вспомнить о нем, как о Человеке…

Впервые я познакомился с Александром Иннокентьевичем летом 1982 г. Сразу же после защиты диплома с отличием в НЭТИ на кафедре «Прикладная математика» мой руководитель — д.т.н. Шурина Элла Петровна, давняя знакомая А. И. Федулова, спросила меня, не хочу ли я поступить в аспирантуру Института горного дела. Мне это показалось интересным, и мы встретились.

Первая встреча с человеком всегда определяет дальнейшие с ним отношения, или точнее, либо создает их надолго, либо нет. Когда я впервые увидел Александра Иннокентьевича, многое мне показалось странным, и одновременно привлекательным. Ну никак он не был похож на профессора, доктора наук, Заслуженного изобретателя и прочее и прочее. Высокий импозантный мужчина в темных очках, коричневых вельветовых брюках, синей джинсовой рубашке (явно не советского покроя) полностью не соответствовал моим представлениям об ученых. А его совсем не академическая, ироничная манера общения и лексика, иногда на грани фола (но всегда по месту и ситуации) сразу создавала ощущение доверительности и желание встретиться снова.

Как потом выяснилось, это мое первое впечатление оказалось верным. Весь период моей работы, с 1982 по 90 гг., я получал этому подтверждения. Он был великолепный Воспитатель научных кадров, я считаю его своим Учителем с большой буквы. Он потратил огромное количество времени не только на постановку цели и обсуждение результатов, но и лично правил текст моей диссертации, вычеркивая «лишнее» и исправляя стилистику. А сколько усилий он приложил, чтобы убедить некоторых членов Совета, что мой юный возраст (25 лет) вовсе не препятствие для защиты.

Всем известно, что он был отличный организатор и сейчас можно смело сказать, успешный предприниматель. Да, это наверно главное, он был Предприниматель и Менеджер. Он не сидел за письменным столом больше времени, чем это требовала ситуация. Не видел я, чтобы он «в раздумье творил науку…». Очень активный, нацеленный на достижение конкретного практического результата, Лидер команды, которую сам и создал. И еще, он крайне четко умел ставить задачи. «Я хочу, чтобы ты сделал…». И часто добавлял, «правда, я сам не знаю, как это сделать, ну ты подумай…». Он умел слушать, умел услышать собеседника. В нашей лаборатории работали люди разного возраста. С каждым он находил общий язык. И это не был язык Начальника, это был язык Лидера и Руководителя.

Еще важно, он умел мотивировать людей. И материально, и нематериально. Умел похвалить и наградить, умел строго спросить и наказать. Наказать словом и всегда встать на защиту…

Он был очень целостной натурой. Умел получать удовольствие от жизни, себя не забывал, любил организованный комфортный быт и распорядок дня. Я видел, что у него много искренних друзей, и как часто бывает, много и недоброжелателей. Для них он был примером успешности, ими недостигнутой и недостижимой…

После 8-ми лет совместной работы, я был вынужден уйти из Института, поскольку начиналась новая жизнь и в личном плане, и в «новой России». Я видел, что он искренне переживает, поскольку вложил в меня большую часть своей души и считал меня, я надеюсь, не просто сотрудником своей лаборатории, а Учеником. Он переживал, но сказал мне: «Наверно ты прав, поступай, как решил…»

Через много лет я понял, что для меня он Учитель не потому, что передавал знания или направлял исследования. Для меня он Учитель, потому, что научил быть человеком. И думаю, что в моем воспитании как личности он занял места не меньше, чем мои родители.

Вечная Вам память, Александр Иннокентьевич, и бесконечное спасибо за все.

Кольо Колев – проф., д.т.н., ст.н.с.
Венцеслав Слокоски – к.т.н., доц.
Георги Михайлов – к.т.н.
Болгария

Это — вспоминания болгарских коллег и друзей проф. А. И. Федулова, которым посчастливилось знать его, встречаться и работать долгие годы с ним. Наше знакомство состоялось во время международной конференции в болгарском городе Варна в середине семидесятых годов прошлого века, когда он приезжал с академиком Е. И. Шемякиным и выступал с докладом. Но наши непосредственные контакты с ним осуществились немного позже во время совместных работ. В сентябре 1978 г. было подписано соглашение о научном сотрудничестве между АН СССР и Болгарской академией наук. Оно включило в себя несколько комплексных целевых программ (КЦП), в одной из которых — в программе IV «Научные основы новых технологий разработки твердых полезных ископаемых в сложных горно-геологических условиях и методы глубокой переработки угля» — мы приняли участие. Работа проводилась по 7 темам, разбитым на 14 подтем. Со стороны АН СССР в работах участвовали Институт горного дела СО АН СССР, Институт угля и углехимии СО АН СССР, Институт теплофизики СО АН СССР, Институт проблем комплексного освоения недр (ИПКОН) АН СССР и др., а со стороны БАН: Институты металловедения и технологии металлов, технической кибернетики и робототехники, электроники, а также Высший горно-геологический институт (ВГГИ) (теперь Горно-геологический университет), Горный научно-исследовательский и проектно-конструкторский институт «Минпроект», Комплексный научно-исследовательский и проектный институт «Нипроруда», Хозяйственное объединение «Минстрой», Горно-обогатительный комбинат «Осогово» и др. Ведущую роль, однако, исполняли ИГД СО АН СССР и Высший горно-геологический институт. И координацию работ осуществляли сотрудники этих институтов. Координатором со стороны АН СССР был директор ИГД СО АН СССР проф. Е. И. Шемякин, а его заместителем — проф. А. И. Федулов. Координатором с болгарской стороны был проф. ВГГИ Ради Парашкевов (скончался 27.03.1994 г.), а мы – проф. К. Колев, ст.н.с. В. Слокоски и доц. Г. Михайлов — работали вместе с ним и принимали активное участие в совместных работах, в т.ч. и в их координации. Кроме того ст.н.с. В. Слокоски был ученым секретарем Научно-исследовательского сектора ВГГИ и фактически являлся заместителем координатора. Таким образом, нам часто приходилось встречаться и работать с А. И. Федуловым, как в Болгарии, так и в Новосибирске. Так что у нас есть, что вспомнить о нем.

Основное его качество, которое хотелось бы отметить в первую очередь, это то, что он был очень хорошим организатором. Как уже было сказано, в совместных работах принимали участие многие институты и организации и большое количество их сотрудников. Согласовать их совместную деятельность была нелегкая задача. А. И. Федулову приходилось выполнять большую работу при разработке и согласовании планов совместных работ, планов обмена специалистами на безвалютной основе, при оформлении контрактов и передаче оборудования, при подготовке и обмене научными отчетами о выполненных работах и т.д. Ему приходилось встречаться со многими людьми, и ко всем он относился с большим уважением. Его уважение к болгарским специалистам проявлялось еще при их встрече в Новосибирске. Независимо от времени прилета самолетов (а чаще всего это было ранним утром) он в большинстве случаев был в составе встречающих в аэропорту, а также и провожающих. Он участвовал в согласовании поездок и приема специалистов и в других городах СССР.

У нас с А. И. Федуловым были и взаимные научные интересы. Они были в основном в области разрушения горных пород при динамическом воздействии. Результаты совместных теоретических и экспериментальных работ способствовали выяснению механизма ударного разрушения пород и совершенствованию технических средств для его реализации.

Во время командировок проф. А. И. Федулова в Болгарии нам часто приходилось сопровождать его в поездках по стране. Эти поездки были связаны главным образом с посещением предприятий, где проводились совместные работы или внедрялись машины и оборудование, разработанные в ИГД СО АН. При встречах с рабочими и специалистами он делился своим опытом и давал полезные рекомендации по улучшению применяемых технологий работ. Во время поездок мы знакомили его и с историческими и культурными достопримечательностями страны. Нам удалось посетить г. Габрово, где находится известный Дом юмора и действующий музей старых ремесел, а также находящийся недалеко от города исторический памятник на вершине Шипка и храм-памятник у подножья, посвященные памяти погибших русских и болгарских воинов во время Освободительной русско-турецкой войны. Посетили также известные болгарские курорты на берегу Черного моря и другие города.

А. И. Федулов проявлял живой интерес и к болгарским национальным обычаям. Вспоминается такой обычай, который произвел на него сильное впечатление. В Болгарии 14 февраля отмечается день святого Трифона. В этот день осуществляется ритуал по отрезанию виноградных веток – это начало операции, которая проводится каждой весной в виноградниках. При посещении горно-обогатительного комбината «Осогово» директор комбината к.т.н. Крум Узунов организовал в этот день посещение находящегося недалеко от комбината г. Бобошево (в Юго-Западной Болгарии). Он известен тем, что в его окрестностях выращиваются очень хорошие сорта винограда и производится вкусное вино. В поездке участвовал и проф. Е. И. Шемякин. Приехали мы сначала в окрестности города, где находятся виноградники. Там уже было много людей – мужчин, женщин, детей. Некоторые приехали на лошадиных телегах. Каждому из нас дали ножницы срезать веточки. Согласно народному обычаю, после этого подают специальный кувшин с вином – положено выпить глоток, чтобы осенью был хороший урожай. После завершения ритуала поехали в город. Перед домом культуры играл оркестр народных инструментов и люди исполняли народные танцы. После народного веселия состоялся праздничный обед из вкусных блюд и хорошего вина…

А. И. Федулов имел возможность посмотреть однажды и свадебное торжество по болгарскому обычаю во время обеда в одном из ресторанов Софии.

С проф. А. И. Федуловым нас связывали не только деловые контакты, а и чисто человеческое общение. У нас установились прекрасные семейные связи. Он хорошо знал наших супруг и детей. Во время каждого его приезда в Болгарию он бывал у нас в гостях. Проявлялся как галантный кавалер – дарил женщинам цветы и сувениры. Мы тоже были близко знакомы с его семьей – с супругой, дочерью, зятем, внучкой. Все они хорошо нас встречали у себя дома.

Активные совместные работы по КЦП IV проводились более десяти лет – до конца восьмидесятых годов прошлого века. Они оказались очень полезными для горнодобывающей промышленности Болгарии. А. И. Федулов внес огромный вклад в успешное научно-техническое сотрудничество между АН СССР и БАН. За его заслуги в этом деле в 1981 г. в составе творческого коллектива он был награжден премией АН СССР и Болгарской академии наук.

После завершения совместных работ наша связь с А. И. Федуловым продолжилась, особенно с одним из нас – с проф. К. Колевым. Она выражалась в обмене письмами, поздравлениями в связи с большими праздниками. А. И. Федулов интересовался нашими делами, нашими семьями, делами его знакомых в Болгарии. Со своей стороны он информировал нас о своей работе в ИГД, о семье, о делах наших общих знакомых.

Александра Иннокентьевича помнили и часто вспоминали о нем многие болгарские специалисты. Интерес к нему проявляли сотрудники сегодняшнего Горно-геологического университета: доц. В. Иванов — проректор по научной работе, проф. Кр. Дерменджиев — зав. кафедрой Подземной разработки полезных ископаемых и др., а также бывшие руководители других организаций: к.т.н. К. Колев бывший директор института «Минпроект», проф. П. Даскалов бывший зам. директора института «Нипроруда», акад. В. Сгурев — бывший директор Института технической кибернетики и робототехники БАН и др.

Последняя встреча двоих из нас — проф. К. Колева и доц. Г. Михайлова с проф. А. И. Федуловым состоялась в Новосибирске в ноябре 2004 г. во время международной конференции, посвященной 60-летию ИГД СО РАН. Встреча была для нас очень волнующей. Это была встреча хороших старых друзей. О ней нам напоминают совместные фотографии. Сохраняем совместную корреспонденцию.

Весть о кончине А. И. Федулова была для нас тяжелым переживанием. Нам не верилось, что его нет среди живых. Но мы счастливы, что знали, общались и работали вместе с этим прекрасным человеком. Хорошие воспоминания о нем, маленькую часть которых успели выразить, останутся навсегда глубоко в наших сердцах.

  Версия для печати